С глубокой древности восточные семиты – аккадцы, занимавшие северную часть нижнего Двуречья, были соседями шумерийцев и находились под сильным шумерским влиянием. Во второй половине III тысячелетия до нашей эры аккадцы утверждаются и на юге Двуречья, чему способствовало объединение Двуречья правителем города Аккад Саргоном Древним в «царство Шумера и Аккада» (позднее, с возвышением Вавилона, эта территория стала называться Вавилонией).
История Двуречья во II тысячелетии до нашей эры – это уже история семитских народов. Однако слияние шумерского и аккадского народов происходило постепенно, вытеснение шумерского языка аккадским (вавилоно-ассирийским) не означало полного уничтожения шумерской культуры и замены ее новой, семитской. Ни одного раннего чисто семитского культа на территории Двуречья до сих пор не обнаружено.
Все известные нам аккадские боги – шумерского происхождения или с давних пор отождествлены с шумерскими. Так, аккадский бог солнца Шамаш отождествился с шумерским Уту, богиня Иштар – с Инанной и рядом других шумерских богинь, бог бури Адад – с Ишкуром и т.д. Бог Энлиль получает семитский эпитет Бел (или Балу, или Баал), «владыка». С возвышением Вавилона все большую роль начинает играть главный бог этого города Мардук, но и это имя по своему происхождению шумерское. Аккадские мифологические тексты старовавилонского времени известны гораздо меньше, чем шумерские; ни один текст не дошел полностью. Все главные источники по аккадской мифологии относятся ко II-I тысячелетию до нашей эры, то есть ко времени после старовавилонского периода.
Если о шумерской космогонии и теогонии сохранились весьма отрывочные сведения, то вавилонское космогоническое учение представлено большой космогонической поэмой-эпосом «Энума элиш» (по первым словам поэмы – «Когда вверху»; наиболее ранняя версия датируется началом 10 века до нашей эры). Поэма отводит главную роль в сотворении мира Мардуку, который постепенно занимает главное место в пантеоне II тысячелетия, а к концу старовавилонского периода получает всеобщее признание и вне Вавилона. В сравнении с шумерскими представлениями о мироздании новым в космогонической части поэмы является представление о последовательных поколениях богов, из которых каждое превосходит предыдущее, о теомахии – сражении старых и новых богов и унифицирование многих божественных образов созидателей в один.
Идея поэмы – в оправдании возвеличивания Мардука, цель создания ее – доказать и показать, что Мардук – прямой и законный наследник древних могучих сил, в том числе и шумерских божеств. «Исконные» шумерские боги оказываются при этом молодыми наследниками более древних сил, которые они сокрушают. Он получает власть не только на основании законной преемственности, но и по праву сильнейшего, поэтому тема борьбы и насильственного свержения древних сил является лейтмотивом сказания. Черты Энки – Эйя, как и других богов, перенесены на Мардука, но Эйя делается отцом «владыки богов» и его советником. В ашшурской версии поэмы (конец II тысячелетия до нашей эры) Мардука заменяет Ашшур, главный бог города Ашшур и центральное божество ассирийского пантеона. Это стало проявлением общей тенденции к монотеизму, выражающейся в стремлении выделить основного бога и коренящейся не только в идеологической, но и в общественно-политической ситуации I тысячелетия до нашей эры.
Ряд космологических мотивов «Энума элиш» дошел до нас в греческих переложениях вавилонского жреца III века до нашей эры Бероса (через Полигистора и Евсебия), а также греческого писателя VI столетия Дамаския. У Дамаския присутствует ряд поколений богов: Тауте и Апасон и сын их Мумие (Тиамат, Апсу, Мумму), а также Лахе и Лахос, Киссар и Ассорос (Лахму и Лахаму, Аншар и Кишар), их дети Анос, Иллинос, Аос (Ану, Энлиль, Эйя). Аос и Дауке (то есть богиня Дамкина) создают бога-демиурга Бела (Мардука). У Бероса владычицей, соответствующей Тиамат, является некая Оморка («море»), которая господствует над тьмой и водами и описание которой напоминает описание злобных вавилонских демонов. Бог Бел ее разрубает, создаёт небо и землю, организует мировой порядок и приказывает отрубить голову одному из богов, чтобы из его крови и земли создать людей и животных.
Мифы о сотворении мира и рода людского в вавилонской литературе и мифографии связаны со сказаниями о человеческих бедствиях, гибели людей и даже о разрушении вселенной. Как и в шумерских памятниках, в вавилонских сказаниях подчёркивается, что причина бедствий – злоба богов, их желание уменьшить число всё растущего и надоедающего богам своим шумом рода человеческого. Бедствия воспринимаются не как законное возмездие за людские грехи, но как злой каприз божества. Миф о потопе, в основу которого, по всем данным, легло шумерское сказание о Зиусудре, дошел в виде мифа об Атрахасисе и рассказа о потопе, вставленного в эпос о Гильгамеше (и мало отличающегося от первого), а также сохранился в греческой передаче Бероса. О наказании людей рассказывает и миф о боге чумы Эрре, обманным путем отбирающем власть у Мардука. Этот текст проливает свет на вавилонскую теологическую концепцию некоего физического и духовного равновесия мира, зависящего от присутствия на своем месте законного владельца (ср. шумеро-аккадский мотив равновесия между миром живых и мертвых).
Традиционным для Двуречья (еще с шумерского периода) является и представление о связи божества со своей статуей: покидая страну и статую, бог тем самым меняет местожительство. Это совершает Мардук, и стране наносится ущерб, а для вселенной создается угроза гибели. Характерно, что во всех эпосах об уничтожении человечества главное бедствие – потоп, вызвано не наводнением с моря, но дождевой бурей. С этим связана и значительная роль богов бури и ураганов в космогонии Двуречья, особенно северного. Кроме специальных богов ветра и грозы, бури (главный аккадский бог – Адад), ветры были сферой деятельности различных богов и демонов. Так, по традиции, им, вероятно, был и верховный шумерский бог Энлиль (дословное значение имени – «дыхание ветра», или «владыка-ветер»), хотя в основном он бог воздуха в широком смысле слова. Но все же Энлиль владел разрушительными бурями, которыми он уничтожал врагов и ненавистные ему города. Сыновья Энлиля – Нинурта и Нингирсу, также связаны с бурей. Как божества, во всяком случае как персонифицированные высшие силы, воспринимались ветры четырех сторон. Вавилонское сказание о сотворении мира, сюжет которого был построен вокруг личности могучего божества, эпическая разработка эпизодов, повествующих о сражении бога-героя с чудовищем – олицетворением стихии, дало начало теме бога-героя в вавилонской эпико-мифологической литературе (а не героя-смертного, как в шумерской литературе).
По аккадским понятиям, таблицы судеб определяли движение мира и мировых событий. Обладание ими обеспечивало мировое господство (в «Энума элиш» ими первоначально владела Тиамат, затем Кингу и, наконец, Мардук). Писец таблиц судеб – бог писцового искусства и сын Мардука Набу – также иногда воспринимался как их обладатель. Таблицы писали и в подземном мире (писец – богиня Белетцери); видимо, это была фиксация смертных приговоров, а также имена мертвых. Если число богов-героев в вавилонской мифологической литературе по сравнению с шумерской преобладает, то о героях-смертных, кроме эпоса об Атрахасисе, известны только сказание (явно шумерского происхождения) об Этане – герое, попытавшемся взлететь на орле на небо, и сравнительно поздний рассказ об Адапе – мудреце, осмелившемся «обломать крылья» ветру и вызвать гнев бога неба Ану, но упустившем возможность добыть бессмертие, и знаменитый эпос о Гильгамеше – не простое повторение шумерских сказаний о герое, а произведение, отразившее сложную мировоззренческую эволюцию, которую вместе с вавилонским обществом проделали герои шумерских произведений.
Лейтмотив эпических произведений вавилонской литературы – недостижение человеком участи богов, несмотря на все его стремления, тщетность человеческих усилий в попытке получить бессмертие. Монархически-государственный, а не общинный (как в шумерской мифологии) характер официальной вавилонской религии, равно как и подавление общественной жизни населения, приводит к тому, что черты архаической религиозно-магической практики постепенно подавляются. Со временем всё большую роль начинают играть «личные» боги. Представление о личном боге каждого человека, который облегчает ему доступ к великим богам и вводит его к ним, возникает (или, во всяком случае, распространяется) со времени III династии Ура и в старовавилонском периоде. На рельефах и печатях этого времени часты сцены, изображающие, как божество-покровитель ведёт человека к верховному богу для определения ему судьбы и для получения благословения.
В период III династии Ура, когда царя рассматривали как защитника-хранителя своей страны, он принимал некоторые функции бога-защитника (особенно обожествленный царь). Считалось, что с потерей своего бога-защитника человек становился беззащитным перед злобным своеволием великих богов, легко мог подвергнуться нападению злых демонов. Кроме личного бога, который должен был прежде всего принести удачу своему покровительствуемому, и личной богини, олицетворявшей его жизненную «долю», каждый человек имел еще своего духа-демона шеду (у шумеров, алад) – антропоморфизированную или зооморфизированную жизненную силу. Кроме этих защитников, у жителя Вавилонии со II тысячелетия до нашей эры появляется и своя личная хранительница – ламассу, носительница его личности, возможно, связанная с культом плаценты. «Имя» человека или его «слава» (шуму) тоже рассматривались как материальная субстанция, без которой немыслимо его существование и которая передавалась его наследникам. Напротив, «душа» (напишту) – что-то безличное, она отождествлялась то с дыханием, то с кровью. Личные боги-хранители противостояли злу и были как бы антиподами злых сил, окружающих человека. Среди них – львиноголовая Ламашту, поднимающаяся из подземного мира и ведущая за собой всевозможные болезни, сами злые духи болезней, призраки, озлобленные тени мертвых, не получающие жертв, разного рода служебные духи подземного царства (утукки, асакки, этимме, галле, галле лемнути – «черти злые», и т. д.), бог-судьба Намтар, приходящий к человеку в час его смерти, ночные духи-инкубы Лилу, посещающие женщин, суккубы Лилит или Лилиту, овладевающие мужчинами, и другие злые демоны.
Сложнейшая система демонологических представлений, сложившаяся в вавилонской мифологии (и не засвидетельствованная в шумерских памятниках), получила отражение и в изобразительном искусстве. Общая структура пантеона, сложение которой относится еще к III династии Ура, в основном остаётся без особых перемен в течение всей эпохи древности. Во главе всего мира официально стоит триада Ану, Энлиль и Эйя, окруженные советом из семи или двенадцати «великих богов», определяющих «доли» (шимату) всего на свете. Все боги мыслятся разделёнными на две родовые группы – игигов и ануннаков, боги земли и подземного мира, как правило, относятся к числу последних, хотя и среди небесных богов также есть боги-ануннаки. В преисподней, однако, правит уже не столько Эрешкигаль, сколько ее супруг Нергал, подчинивший свою супругу, что соответствует общему уменьшению роли женских божеств в вавилонской мифологии, низведённых, как правило, почти исключительно до положения безличных супруг своих божественных мужей (по существу, особое значение сохраняют лишь богиня врачевания Гула и Иштар, хотя, судя по эпосу о Гильгамеше, и её положение оказывается под угрозой). Но шаги в направлении монотеизма, проявившиеся в усилении культа Мардука, который монополизировал к концу II тысячелетия до нашей эры почти все области божественной деятельности и власти, происходят и далее. В единый образ «владыки» – Бела (Баала) сливаются Энлиль и Мардук (в Ассирии – Энлиль и Ашшур). В I тысячелетии до нашей эры Мардука в ряде центров постепенно начинает вытеснять его сын, бог писцового искусства Набу, который имеет тенденцию к тому, чтобы стать единым вавилонским божеством. Свойствами одного бога наделяются другие божества, и качества одного бога определяются при помощи качеств других богов. Это еще один путь к созданию образа единого всемогущего и всесильного божества чисто абстрактным способом.
Памятники (в основном I тысячелетия до нашей эры) дают возможность реконструировать общую систему космогонических воззрений вавилонских теологов, хотя нет полной уверенности в том, что подобная унификация самими вавилонянами была осуществлена. Микрокосм представляется отражением макрокосма – «низ» (земля) – как бы отражением «верха» (небес). Вся вселенная как бы плавает в мировом океане, земля уподобляется большому перевёрнутому круглому челну, а небо – твердому полусводу (куполу), накрывающему мир. Все небесное пространство делится на несколько частей: «верхнее небо Ану», «среднее небо», принадлежащее игигам, в центре которого находилась лазуритовая целла Мардука, и «нижнее небо», уже видимое людям, на котором расположены звезды. Все небеса сделаны из разных пород камня, например «нижнее небо» – из синей яшмы; над этими тремя небесами помещается ещё четыре неба. Небо, как здание, покоится на основании, прикрепленном к небесному океану колышками и, подобно земному дворцу, защищенном от воды крепостным валом. Самая высокая часть небесного свода носит название «середина небес». Внешняя сторона купола («внутренность небес») излучает свет; это то пространство, где скрывается луна – Син во время своей трехдневной отлучки и где солнце – Шамаш проводит ночь. На востоке находится «гора восхода», на западе – «гора заката», которые заперты на замок. Каждое утро Шамаш открывает «гору восхода», отправляется в путь по небу, а вечером через «гору заката» скрывается во «внутренности небес». Звезды на небесном своде – это «образы» или «письмена», и каждой из них определено твердое место, чтобы ни одна «не сбилась со своего пути». Земной географии соответствует география небесная. Прообразы всего сущего: стран, рек, городов, храмов – существуют на небе в виде звезд, земные предметы являют собой лишь отражения небесных, но обе субстанции имеют каждая свои измерения. Так, небесный храм примерно вдвое больше земного.
План Ниневии первоначально был вычерчен на небесах и существовал издревле. В одном созвездии расположен небесный Тигр, в другом – небесный Евфрат. Каждому городу соответствует определенное созвездие: Сиппару – созвездие Рака, Вавилону, Ниппуру – другие, чьи названия не идентифицированы с современными. На страны разделены и солнце и месяц: на правой стороне месяца – Аккад, на левой – Элам, верхняя часть месяца – Амурру (амореи), нижняя часть – страна Субарту. Под небесным сводом лежит (как перевернутая лодка) «ки» – земля, которая также разделена на несколько ярусов. В верхней части живут люди, в средней части – владения бога Эйя (океан пресной воды или подпочвенных вод), в нижней части – владения богов земли, ануннаков, и подземное царство. По другим воззрениям, семи небесам соответствуют семь земель, но об их точном членении и расположении ничего не известно. Чтобы укрепить землю, ее привязали к небу верёвками и закрепили колышками. Эти верёвки-канаты – Млечный путь. Верхняя земля, как известно, принадлежит богу Энлилю. Его храм Экур («дом горы») и одна из центральных его частей – Дуранки («связь небес и земли») символизируют строение мира. Таким образом, в религиозно-мифологических воззрениях народов Двуречья намечается известная эволюция. Если шумерская религиозно-мифологическая система может быть определена как основанная в первую очередь на общинных культах, то в вавилонской системе видно явное стремление к монолатрии и к более индивидуальному общению с божеством. От весьма архаических представлений намечается переход к развитой религиозно-мифологической системе, а через неё – к области религиозно-этических воззрений, в какой бы зачаточной форме они ни были выражены.
Хурритская мифология – мифология народов, населявших Северное Междуречье в III-II тысячелетии до нашей эры. Ассирийская мифология – мифология народов Ассирии, располагавшейся в Северном Междуречье в XIV–VII веках до нашей эры; она опиралась на шумеро-аккадскую мифологию, а после захвата Ассирии Вавилонским царством оказала сильное влияние на вавилонскую мифологию. Вавилонская мифология – мифология Вавилонии, государства на юге Междуречья XX-VI веках до нашей эры; испытала влияние ассирийской мифологии. История формирования и развития мифологических представлений Шумера и Аккада известна по материалам изобразительного искусства приблизительно с середины VI тысячелетия до нашей эры, а по письменным источникам – с начала III тысячелетия до нашей эры.