Алконост чудесная птица
Художник Виктор Корольков
Алконост, в славянской мифологии это чудесная птица, жительница Ирия - древнеславянского рая.
Лик у нее женский, тело же птичье, а голос сладок, как сама любовь. Услышавший пение Алконоста от восторга может забыть все на свете, но зла от нее людям нет, в отличие от ее подруги птицы Сирин. Алконост несет яйца «на крае моря», но не высиживает их, а погружает в морскую глубину. В эту пору семь дней стоит безветренная погода - пока не вылупятся птенцы.
Славянский миф об Алконосте сходен с древнегреческим сказанием о девушке Алкионе,
превращенной богами в зимородка.
Дары Алконоста
Художник Виктор Корольков
Алексей Ремизов. Заветное желание
Кaк-тo раз молодой птицелов с вечера навострил поставухи - сети на перепелок, а
утром отправился их проверять. Пришел на конопляник, куда слеталось множество
птиц, - и не поверил своим глазам: в силках билась прекрасная девушка. Лик у нее
был женский, а тело птичье.
Потемнело в глазах юноши от ее красоты.
- Как зовут тебя - спрашивает.
- Алконост, - отвечала она.
Хотел было птицелов поцеловать пленницу, но дева закрылась руками-крыльями и
принялась плакать и причитать, уверяя, что после того, как поцелует ее человек,
она навсегда утратит волшебную силу и больше никогда не сможет взлететь в
небеса, а на земле ей придет погибель.
- Отпусти меня, - говорила птицедева, - а взамен проси чего хочешь, исполню
любое твое желание!
Алконост и Сирин
Виктор Васнецов, 1896 год
Задумался юноша: чего пожелать? Богатства? - оно иссякнет. Любви красавиц? - они изменят...
- Хочу при жизни изведать райского блаженства! - воскликнул наконец птицелов. В
тот же миг зашумело в его ушах, потемнело в очах, земля ушла из-под ног и
засвистел вокруг ветер. Через миг он увидел себя в светлой и необыкновенной
стране. Это был Ирий - небесное царство по ту сторону облаков. В Ирии обитали
крылатые души умерших. Кругом благоухали поющие цветы, струились ручьи с живой
водой. Алконост пела сладкие песни, от которых на земле наступала ясная
солнечная погода. Все кругом было прекрасно, и юноша понял, что достиг предела своих желаний.
Однажды он задремал под деревом, но был разбужен вороном.
- Что ты делаешь в Ирии, бескрылый? Что ищешь среди мертвых, живой? Ты еще не
изведал любви и счастья, которые отмеривает судьба полной мерою, зачем же
поспешилдобровольно проститься с радостями жизни? Немедленно возвращайся в родные края!
Спохватился птицелов. Сказать по правде, безделье начинало ему надоедать,
здешние летающие красавицы не обращали на него внимания, а яблочки райские уже
приелись. Но ведь не станешь ловить в раю райских птиц, чтобы сварить себе похлебку!
- Я бы рад воротиться, - сказал он робко. - Но как отыскать дорогу обратно?
- Так и быть, - ворчливо каркнул ворон, - я тебя выведу в мир людей. В награду
за то, что твой прапрадед - тоже прицелов - выпустил меня однажды из сетей.
- Прапрадед? - не поверил юноша. - Но как же... когда же... быть того не может!
- Может, может, - кивнула вещая птица. - Разве ты не знаешь, что мы, вороны,
живем триста лет? Теперь закрой глаза и возьмись за мой хвост.
Юноша зажмурился покрепче... засвистели ветры вокруг него... и через миг он
ощутил под ногами твердую землю. Открыл глаза - и оказался на той же самой
поляне, где перепелки клевали коноплю.
Он воротился домой, дожил до глубокой старости и лишь на исходе жизни рассказал
внукам об Ирии - райской обители, куда его завлекла сладкими песнями птицедева Алконост.
