Дзигоку Таю

В японском фольклоре Дзигоку Таю (地獄太夫) – легендарная куртизанка из Осаки в эпоху Муромати. Дочь самурая Умедзу Камон Кагехару, которую в детстве звали Отобоши. Историю Дзигоку Таю (в переводе – гейша из Ада или Адская куртизанка) историки относят к периоду Муромати, хотя в литературе и произведениях искусства впервые её образ появляется в период Эдо, когда стали популярны романы и изображения, рассказывающие о жизни в кварталах красных фонарей. Легенда о Дзигоку Таю тесно переплетается с легендой об эксцентричном монахе и иконоборческом мастере дзэн Иккю - одной из самых влиятельных фигур японского буддизма, известном своим возмутительным образом жизни.

Легенда о Дзигоку Таю и монахе Иккю
Давным-давно жила молодая девушка по имени Отобоши, дочь самурая. После того как ее отец - самурай Умедзу Камон Кагехару пал в битве, вся её семья пытались спастись бегством, но по дороге к горе Нёи семейство Умедзу попали в плен к разбойникам. Отобоши была продана в рабство богатому владельцу публичного дома в Осаке по имени Тамана. Там её начали обучать, чтобы стать юдзё - куртизанкой для представителей высшего сословия.

Отобоши выросла очень красивой. Также она была мудрой и остроумной. Хотя ее жизнь была полна несчастий, она считала, что все несчастья были просто ее кармой - результатом того, что она сделала в прошлых жизнях. Как гейша, она взяла себе имя Дзигоку (Ад), чтобы посмеяться над своими бедами. Она стала заворачивать свое тело в кимоно, украшенное скелетами, огнем и сценами из ада. Беседы он поддерживала элегантно и остроумно и читала стихи с такой выразительностью, что те, кто ее слышал, были мгновенно очарованы. И в своем сердце она постоянно повторяла имя Будды, надеясь достичь спасения от своих грехов.

Изящество, красота и остроумие Дзигоку быстро отличили ее от других куртизанок. Ее уникальное имя также выделяло ее среди соперничающих гейш с яркими именами, такими как Хотоке Годзэн (Леди Будда). Дзигоку быстро поднялась до ранга Таю, наивысшего ранга куртизанки. Слава об этой странной женщине привлекла внимание Иккю, дзенского монаха. Он посетил район удовольствий Такасу в Осаке и отправился в бордель Тамана, чтобы найти странную куртизанку, о которой он так много слышал.

Когда Иккю появился перед Дзигоку, она прочитала ему стихотворение:
Если вы живете в горах,
Лучше всего оставаться в горах,
В местах неподалёку от границы Плавающего мира.

Стихотворение было богато метафорами и многослойными рифмами, обыгрывая слова сакаи («граница») и сакаи (город). Иккю не упустил из виду то, что имела в виду Дзигоку. Она спрашивала, что делает такой монах, как он, который обычно не должен покидать свой храм, расположенный далеко в горах, на окраине квартала удовольствий - «Плавающего мира» печали и горя, в котором буддисты не должны искать спасения.

Заинтригованный, Иккю ответил собственным стихотворением:
Что до меня
Это тело, которое у меня есть,
Для меня ничего не значит.
Город и горный приют -
Это одно и то же место.

Он подразумевал, что как дзен-священник он не привязан к своему телу, и поэтому не имеет значения, придет ли он в публичный дом. Для просветленных тело не существует на самом деле, и нет никакой внутренней разницы между борделем и храмом. Собственно, это одно и то же. Затем он написал еще одно стихотворение:
Увидеть ад лично намного страшнее,
Чем услышать об этом.

Дзигоку Таю поняла, что Иккю на самом деле объяснял, что он пришел специально, чтобы увидеть ее, и хвалил ее ужасающую красоту и остроумие. Дзигоку Таю закончила за него стихотворение:
Нет никого, кто умирает,
И кто не попадает в ад.

Ее стихотворение, играя на буддийские темы, одновременно подразумевало, что каждый, кто ее видит, влюбляется в нее. Дзигоку Таю пригласила Иккю к себе. Она предложила ему вегетарианскую еду, подходящую для монаха. Иккю отказался и вместо этого попросил сакэ и карпа. Дзигоку Таю стали терзать сомнения. Монахам запрещалось употреблять алкоголь, мясо и заниматься сексом, и этот человек определенно не выглядел монахом. Она отправила девушек к Иккю, чтобы проверить его истинные намерения. Девочки пели, играли на барабанах и флейте и танцевали для Иккю. Монаху понравилось представление, и он присоединился к их гулянке.

Дзигоку Таю тайком слушала выступление из соседней комнаты. Внезапно она заметила что-то странное в тенях на бумажных дверях. Она заглянула в комнату и увидела, что все танцоры превратились в скелетов, не переставая наслаждаться музыкой. Тогда Дзигоку Таю вернулась в свою комнату. Иккю развлекался, пока не потерял сознание. Среди ночи монах проснулся и пошел на веранду, где его вырвало в озеро. Когда рвота попала в воду, карп, которого съел Иккю, превратился в живую рыбу. Дзигоку заметила это.

На следующее утро Дзигоку спросила Иккю, спит ли он, и рассказала ему о вещах, которые она видела прошлой ночью. Иккю рассказал ей о рае и аде, и о том, как внешность может быть обманчивой. Он объяснил ей: "Что значит - мы не во сне? Что значит - мы не скелеты? Мы все просто скелеты, обернутые мужским и женским телом с узором из плоти. Когда наше дыхание истекает, наша кожа разрывается, наш пол исчезает, а высшее и низшее неотличимы. Под кожей человека, которого мы сегодня ласкаем, находится не что иное, как скелет, подпирающий плоть. Подумай об этом! Высокие и низкие, молодые и старые, мужчины и женщины: все это одно и то же. Если ты осознаешь эту основную истину, ты поймешь".

Дзигоку Таю поклялась отказаться от своей профессии и стать монахиней, но Иккю сказал, что ей лучше оставаться куртизанкой. Он сказал ей, что она должна найти свой собственный путь к просветлению; все религии лицемерны, а куртизанка достойнее монахини. С этого момента Дзигоку Таю стала ученицей Иккю. Она осталась в своем борделе, и Иккю приходил к ней снова и снова, чтобы медитировать и молиться вместе с ней. Она пришла к пониманию того, что все люди - всего лишь скелеты в мешках с плотью, и обрела покой. Она продолжала работать куртизанкой и щедро жертвовала на благотворительность. Она медитировала и молилась каждый день и в конце концов достигла просветления.

Как и большинство куртизанок, Дзигоку Таю заболела и умерла в молодом возрасте. Иккю был рядом с ней в момент её смерти. Последнее стихотворение Дзигоку Таю выражало ее последний акт сострадания:
Когда я умру,
Не сжигай и не хорони меня.
Брось меня в поле,
Чтобы я могла накормить голодающих собак.
Однако Иккю всё-таки захоронил её тело, в поле как она хотела, а затем построил для нее могилу в храме Кумеда в соседней деревне Яги.